Именно в этой ситуации и появились заявления в полицию об якобы неправомерных действиях Р. в преддверии банкротства.
Расследование шло по нескольким направлениям, но ни хищения, ни неправомерных действий при банкротстве не было выявлено.
Тогда и появилось обвинение по 187 статье – якобы Р. организовал внесение в платежные поручения недостоверных сведений.
Ключевыми свидетелями по делу стали лица, непосредственно участвующие в финансово-хозяйственной фирмы, имеющие доступ к финансам и документации. Н этих лиц также могла быть возложена ответственность – как имущественная, так и уголовная.
Таким образом, тенденциозность дела носила очевидный характер.
Р. ни разу не признавал вину, неоднократно объяснял ситуацию, отстаивал свою позицию на многочасовых очных ставках. Ему удалось найти оправдывающие его документы в «черновиках» - листах бумаги, отложенных для печати на другой стороне.
Мы последовательно и активно доказывали фактические обстоятельства, отличные от изложенных в обвинении. Мы делали адвокатские запросы, удостоверяли доказательства у нотариуса, требовали производства экспертиз документов, привлекали специалистов – криминалиста и бухгалтера, инициировали получение налоговой документации.Сыграла свою роль скрупулезность Р. и его работа в условиях корпоративного конфликта – мы предоставили даже аудиозапись одного из совещаний, прямо подтверждающую позицию защиты.
Тем не менее ни следствие, ни первый суд нас не услышали. Дело двигалось «по накатанной», наши аргументы провисали в воздухе и создавалось знакомое любому адвокату по уголовным делам ощущение попытки пробиться через глухую стену.
Р. был признан виновным и приговорен к полутора годам лишения свободы условно и существенному штрафу.
Мы подали апелляционную жалобу, и в Верховном суде УР нас все-таки услышали. Правда, должна признать, что сыграла роль и техническая ошибка суда первой инстанции.
Верховный суд УР обвинительный приговор отменил и дело направил на новое рассмотрение. Одним из оснований отмены явилось то, что доводам защиты в приговоре не дано никакой оценки.
Мы вернулись в районный суд и снова погрузились в работу. Процесс длился более года, но суд воспринял наши аргументы.
Он увидел то,что мы активно пытались доказать – на момент изготовление платежных поручений указанное там основание платежа было правильным. Никаких признаков подделки там нет. Впоследствии договор купли-продажи действительно был расторгнут «задним числом», но на момент подписания поручений он действовал. Никаких нарушений при изготовлении этих платежей не допускалось, и никакого состава в действиях моего подзащитного не было.
Р. был оправдан и за ним признано право на реабилитацию.
Обвинение внеслоапелляционное представление, но в день рассмотрения апелляционной инстанции прокуратура его отозвала и оправдательный приговор вступил в силу.
В настоящее время мы в порядке реабилитации взыскали с казны всю сумму гонорара, которую Р. мне заплатил, а также расходы на нотариальное удостоверение доказательств и привлечение специалистов.
